Властям в России на народ наплевать — они от него не зависят

Наташа участвовала в Emigration for Action почти с основания. Мы поговорили с ней о ее жизни до и после начала войны.

Двадцать четвертого февраля мне нужно было ехать в Москву на встречу активистов. У меня будильник стоял на шесть, но я проснулась в пять. Кстати, очень многие рассказывают, что они в этот день ни с того ни с сего проснулись как-то необычно рано. Я в принципе ждала, что будет полномасштабное вторжение, но это все равно было шоком.

Я ехала в Сапсане, и со мной в одном вагоне ехал какой-то оркестр. И ещё всю дорогу в поезде показывали фильм «Баллада о солдате». Я ехала, и мне казалось, что это какой-то сюр.

Когда началась война и стало понятно, что нужно уезжать, то выбор пал на Грузию. Но мне только с третьего раза удалось уехать, потому что без конца отменяли рейсы.

В части планов тогда я вообще ничего не рассматривала. Такой горизонт планирования был у всех нас, как у рыбки. Я в Грузии чувствовала себя скорее туристкой. Мне она очень нравится, но я не воспринимала её как дом.
Через полтора года я уехала в Германию.

С Emigration for Action (EfA) я, можно сказать, с самого начала.

Я познакомилась с сооснователями EfA Женей и Катей на одном мероприятии в марте 2022 года. Они только запускались. Я сразу начала участвовать в проекте, помогала адресно: это когда нужно, например, срочно купить лекарство и отвезти кому-то.

Потом мы поддерживали ребят, уехавших от мобилизации: делали для них гайды, консультировали. Также я состою в медиа-отделе, работаю с текстами.

В России я была членом политсовета Санкт-Петербургского Демократического Движения «Солидарность». В этом качестве я была одной из организаторов многих крупных акций в городе.

Я активно стала включаться в протест с 2014-го года. Мы стали организовывать акции против аннексии Крыма, войны в Украине, преследований крымских татар и политзаключённых. И не только в Петербурге, но и в других городах тоже.

Находиться в России мне больше небезопасно. Ситуация среди моих знакомых вполне типичная. У меня был обыск дома уже после того, как я уехала. До этого были преследования, полицейские постоянно звонили в мою дверь, подолгу стояли на лестничной клетке. Это длилось с 2016-го по 2022-й год, до моего отъезда.
Честно говоря, все это время спокойно я вообще не спала.

Сейчас, по словам адвоката, уголовной статьи на меня еще нет, но я у них в разработке, что бы это ни значило. Наверное, стоит мне вернуться в Россию, как она появится, эта уголовка.

Мне кажется, что в России сейчас уже бесполезно бороться с беспределом власти. Гражданское общество задушено, поле выжжено.

Да и что мы можем сделать против вооруженной армии и силовиков? Я даже не представляю. Властям в России на народ наплевать — они от него не зависят. Они не зависят от выборов, потому что их нет. Они не зависят от налогов, потому что сидят на трубе.

Если народ выйдет многотысячными толпами, они начнут стрелять. Вот и всё.

Война — это преступление.

Это убийство. Я имею в виду войну не оборонительную, а наступательную, которая ведется в целях захвата чужих территорий или же подавления самостоятельности какого-то народа.

16 октября 2023