Наверное, в этот момент я поняла, что в России я уже ничего не могу сделать, разве что сесть

Я переехала в Грузию в марте 2022 года. С третьей попытки купила билеты и улетела в Армению, а оттуда – сюда. 

До войны я работала в благотворительном фонде, который позже признали иноагентом. К моменту, когда я уезжала, многие зарубежные компании ушли из РФ, а из-за нового статуса вскоре от фонда ушли российские доноры. Затем начались сложности и с помощью тем, кому предназначались пожертвования. Финансирования становилось всё меньше, работать стало почти невозможно. 

К счастью, сейчас в EfA такого не происходит, но сложности с финансированием есть и у грузинских благотворительных организаций.

Поэтому это так важно поддерживать фонды и оформлять регулярные пожертвования.

Мы с коллегой (которая тоже уехала в Грузию) решили, что будем уходить из фонда, чтобы не подставлять остальных.

В фонде я занималась digital media – то есть всем, что связано с социальными сетями и онлайн пожертвованиями. Но, конечно, приходилось решать и кучу других смежных задач. Мне кажется, в благотворительности часто бывает, что ты занимаешься не только тем, ради чего тебя взяли, но вообще всем, что может быть полезно для дела. Благодаря этому получаешь большой и разнообразный опыт.

Сейчас у меня есть несколько проектов, некоторые из них тоже связаны с помощью другим людям. Ещё занимаюсь переводом, редактурой – много чем.

Но волонтёрство в EfA – важная часть моей жизни, я не собираюсь её оставлять.

Про EfA я узнала вскоре после того, как организация появилась. Я интересуюсь благотворительностью, так что все активные фонды у меня на слуху. Сперва я просто о них услышала, а потом стала донатить. 

Донатила анонимно, так как переживала, что это может навредить моим бывшим коллегам из России, а также моему папе. Он сейчас приговорён к длительному заключению по заказному фейковому делу. Очень переживаю за папу. Там большой срок, а ему уже немало лет. Мы с ним созваниваемся при любой возможности.

Иногда друзья зовут меня на вечера, когда все желающие собираются и пишут письма заключённым.

Я редко туда хожу, потому что уже много лет у меня почти каждый вечер – это вечер таких писем.

Активизм и социальная помощь – это часть меня. Я и раньше работала в благотворительных фондах, старалась помогать людям. Однажды я даже работала наблюдателем на выборах. Тогда была ситуация, когда в рабочее время приходилось слушать передачи Соловьёва. Выходит, я получала зарплату за то, что слушала пропаганду.

Нет таких денег, которые могут ещё раз меня заставить это сделать.

Ещё помогала во время задержаний на митингах в марте 2022. Рассылала памятки, что делать, если тебя задержали, или задержали кого-то из близких. Тогда ещё силовики более-менее соблюдали букву закона: давали позвонить, пускали адвокатов. Сейчас там почти каждое задержание – нарушение гражданских прав. 

Однажды я ходила на митинг со знакомой украинкой. До войны она жила в Москве, работала, занималась своими делами, никогда не протестовала. А после февраля 2022 попросила меня составить компанию: одной ей было страшно. Я понимала, что для гражданки Украины это ещё опаснее, чем для меня.

Когда начались задержания, мы с ней спрятались в магазине, а потом убежали. Уже дома начали читать ужасные новости из ОВД Братеево: как задержанных девушек избивали, угрожали изнасилованием, смотрели их интимные фото на телефонах. Это всё выглядело как сознательный акт устрашения, как попытка показать, что больше по букве закона поступать никто не будет.

Наверное, в этот момент я поняла, что в России я уже ничего не могу сделать, разве что сесть.

После переезда я много работала, а в свободное время валялась в депрессии. Позже, когда немного пришла в себя, записалась на собеседование в EfA. Так началось моё волонтёрство в Грузии. Сперва я занималась медикаментами, выдавала их на площадке всем нуждающимся украинцам. С недавних пор я также помогаю в медиа: пишу посты для соцсетей. Например, составила недавний список украинских заведений в Тбилиси.

Война продолжается, и все мы от неё устали. К сожалению, это сказывается и на пожертвованиях.

Все мы хотим, чтобы всё это поскорее закончилось, но сейчас важно помогать тем, кому мы можем помочь.

Иногда я слышу от грузин или иностранцев слова: «Зачем вы приезжаете? Оставайтесь там, разрушайте Кремль вилами». 

Это всё усугубляет чувство вины и стыда. Это будто бы обесценивает всю мою работу в благотворительности. Я много лет работала, пыталась выстраивать хорошую систему помощи людям, и тут из-за войны вдруг образовалась этакая чёрная дыра, которая засасывает всё хорошее, чего ты добилась.

И эта чёрная дыра вызывает какой-то метафизический ужас, потому что она будто из другой реальности: вся эта война – это что-то чужеродное всему, с чем я знакома. 

Иногда казалось, что всё, чем бы я ни занималась, не имеет никакого смысла. Но постепенно пришло понимание, что что-то делать всё-таки можно. Для чего-то вставать по утрам. Привносить что-то конструктивное в жизнь – свою и других людей. Пусть это будет что-то маленькое, пусть я просижу весь день на площадке и выдам всего одно лекарство одному украинцу – но для меня это будет иметь значение. Миру от этого точно хуже не станет.

Мне нравится работа в EfA ещё и по этой причине. Не нужно тратить ресурсы на то, чтобы доказывать кому-то, что ты не путинист, не зетник, что ты против войны. А можно просто сосредоточиться на своей работе и не отвлекаться, доказывая, что ты не верблюд.

К нам на площадку периодически приходит украинец Александр, с ним ещё выходило интервью в соцсетях. И в этом интервью он, помимо прочего, рассказал, что у его дочери задержка речевого развития и в Грузии он не может получить необходимую помощь для девочки. 

Это интервью прочитал один врач, который как раз специализируется на этом. Он позвонил (была моя смена) и сказал, что готов помочь бесплатно. Мы их в итоге познакомили. Нужно обязательно узнать, как у них дела. 

Именно такие случаи и позволяют не опускать руки и вставать по утрам.

7 сентября 2023