У меня ничего не осталось, я теперь бомж

– Лариса, расскажите, пожалуйста, где Вас застала война.

– В день начала войны, я поехала к дочке. Мы живём в разных посёлках: я снимаю квартиру, а дочка [живёт] со своим отцом, с которым я в разводе. Я поехала и чисто случайно узнала, что началась война – и то не поверила! Как мне позже сказали, в Мариуполе, например, людей предупреждали, что будет война – там кто смог, тот выехал. А мы ничего не знали.

– Вы имеете в виду, предупреждали ещё до 24 числа?

– Да-да, мариупольцев предупреждали, а нас нет. И когда всё это началось, я решила остаться на какое-то время у дочки и отсидела там полторы недели. Ситуация у них сложная: дочка растит троих детей одна, мой бывший муж, её отец – алкоголик. А у меня и денег с собой не было… Но мы решили, что мне надо выбираться. Транспорт не ходит, стали узнавать, как выехать. К счастью, нашлись волонтёры, которые бесплатно довезли до вокзала в Харьков. Это далековато, конечно, но что делать. И я уехала, а дочка осталась.

– Куда Вы отправились из Харькова?

– Из Харькова ехала до Львова эвакуационным поездом. Людей было очень много, сидели в коридоре. Со мной была девочка с ребёнком. Вот так и ехали 23 часа: она, ребёнок и я с одним рюкзаком. На автобусе добралась до Польши, туда пустили нормально. В Варшаве стало понятно, что расселить меня как беженку не получается – слишком много людей, поэтому пришлось ехать к знакомым.

Знакомые пустили, но через пару дней поняли, что я без денег, и работы для меня в Польше нет. Я-то ехала с надеждой, что найду здесь работу и буду помогать дочери, которая осталась в Харькове, но с работой не получилось. Нужно было куда-то двигаться, и знакомые отправили меня сюда, в Грузию.

– Как вы чувствуете себя в Грузии? Прижились?

– Ой, вы знаете, я месяц из дома не выходила вообще – боялась. Не знаю языка. Когда я ехала автобусом через всю Европу, была спокойна, потому что везде написано по-английски – можно понять. А здесь, в Грузии, ни английского, ни русского.

Сейчас потихоньку работаю: мою туалеты, работаю посудомойкой. Правда, я не понимаю пока, как буду отсюда выбираться. Статус беженца дали на год, а потом надо же будет уезжать, а тут заработать на отъезд нереально…

– Ваша дочка по-прежнему в Украине?

– Да, всё ещё там. Та же проблема – уехать не на что. Им сейчас очень тяжело: трое детей – две девочки по 10 лет и мальчик. Ни гуманитарной, ни денежной помощи нет. Куда мы только ни писали: и в благотворительные фонды, и харьковским волонтёрам, и президенту, и в  «Красный Крест»… Пока ничего не получается. Отправляю дочке 50 долларов в месяц – это всё, что я могу собрать здесь, работая – и они сидят там голодные. А у меня душа рвётся. Я уже подала заявку на «грузинские» выплаты, может, как-то насобираю, чтобы выехать хотя бы в Польшу.

– Вам здесь как-то помогают?

– Я приехала в Грузию в зимней одежде и со школьным рюкзаком. Двое носков, двое трусов, курточка и штаны на смену. Всё! Лето начинается, а у меня ни одежды, ни обуви… Сейчас я уже разузнала, какие волонтёрские организации помогают одеждой, едой и лекарствами. Помощь с лекарствами особенно нужна, потому что они здесь дорогие.  Ну да ладно, мне не хуже всех…

– Какие у Вас теперь планы?

– Наверное, в Европу. Что сейчас в Украине делать? Работы нет, жилья нет: в квартиру, которую я снимала, попал снаряд, разбомбило, пока я у дочки была. У меня ничего не осталось из того, что я всю жизнь копила, и жить негде – я теперь бомж…

Я бы, может, здесь и осталась: Грузия – прекрасная страна, нигде так не помогают. Но жить мне здесь, конечно, очень тяжело. Я стараюсь, но заработать тут невозможно. За грузинский браться даже и не пробовала: выучила один раз до десяти, а вечером уже забыла. Тут надо жить с миллионами, как говорит мой знакомый.

18 августа 2022