Он схватил меня здоровой рукой и первое, что сказал: «Ты меня не бросишь, правда?», на что я ему ответила: «Ну, конечно же, не брошу!»

Беда приходит неожиданно. Так неожиданно она пришла и в нашу семью. Восемь лет назад мой брат Сергей (сейчас ему 46 лет), заметил, что его левые нога и рука начали плохо функционировать. Обратились к врачу, сделали МРТ — и получили неутешительный диагноз: менингиома, опухоль мозга.

Человек, который всю жизнь заботился о нашей большой семье, сам нуждался в помощи.

Мы собрали необходимую сумму на операцию. После неё Сергей чувствовал себя лучше, но функции опорно-двигательного аппарата были нарушены: нога и рука не работали. Сергей приспособился жить с этими ограничениями, даже пытался работать (хотя у него была третья группа инвалидности).

В декабре 2021 у Сергея случился инсульт: парализовало рот и почти всю левую сторону тела. Начались серьёзные проблемы с речью и передвижением. Болезнь стала прогрессировать, постепенно он стал превращаться в великовозрастного ребёнка.

И тут началась война. 26 февраля наш город Херсон, несмотря на сопротивление наших войск, был захвачен оккупантами. Страшно было всем, Сергею — особенно. У него начались сильнейшие головные боли.

Половина населения Херсона уехала, среди них и большинство врачей. Лекарств не было, как и всего остального. Я моталась по всему городу в поисках лекарств и памперсов, так как брат начал уже ходить под себя.

Надо было что-то делать. Сергею становилось хуже — опухоль росла. Лечить было нечем и некому. На свой страх и риск я решила эвакуировать его в Грузию.

В Тбилиси мой брат уже не вставал с постели, мало что понимал: с ним приходилось общаться, как с ребёнком. С помощью волонтёров мы отправили его в Американский госпиталь. Благо, что лечение было бесплатным. Брату сделали сложную операцию и через неделю — ещё одну: пришлось удалить кость черепа. Теперь там дырка.

Благодаря высокому профессионализму врачей операция прошла успешно, но еще не завершена: на место удаленной кости черепа нужно поставить пластину, чтобы защитить мозг от поражения — без неё он жить не сможет.

Операцию назначили через 3 месяца после первой операции.

Когда я увидела брата после первой операции через месяц (меня к нему не пускали из-за карантина), это был абсолютно другой человек — худющий, постаревший. На меня он смотрел глазами, полными слёз, страха и паники. Он так ещё и не понял, что с ним произошло: жил в другом мире и вдруг очнулся.

Он схватил меня здоровой рукой и первое что сказал: «Ты меня не бросишь, правда?», на что я ему ответила: «Ну, конечно же, не брошу!».

Как могла успокоилась, сдерживалась сама, чтобы не разреветься.

К Сергею вернулась чёткая речь и разум здорового человека, как это было раньше. Постепенно его перестали одолевать панические атаки. А после того, как начал приходить реабилитолог, он поднялся духом.

В течение двух месяцев он научился садиться, вставать и потихоньку передвигаться с помощью костылей и нашей подстраховки. Реабилитолог был в шоке от его успехов, а глаза Сергея сияли от радости.

Он жил мечтами о том, что после второй операции он будет жить без страха и сможет ходить.

В прошлом году Американский госпиталь перестал бесплатно лечить украинцев. Наши надежды на будущее рухнули.

Это сильно подкосило брата. У него снова начались панические атаки. Сергей живет в постоянном страхе, что неудачный шаг может привести к летальному исходу, если он упадет и ударится головой.

Операция стоила 7 тысяч лари. Мы благодарны всем людям, независимо от национальности, которые откликнулись на просьбу Emigration for action помочь украинским беженцам. Как говорится: «С мира по нитке — голому рубаха».

Операция помогла моему брату осуществить его мечту — встать твёрдо на ноги. Сергей также мечтает однажды вернуться в свой небольшой, но такой родной Херсон.

Спасибо всем огромное. Здоровья, добра, и мирного неба над головой.

18 ноября 2022